Расписание богослужений Наши издания События Как помочь? Контакты
+7(812) 495 48 10 Секретарь храма
+7(812) 557 78 98 Дежурный храма

Главная   Статьи   Людям о людях   Об архимандрите Пантелеимоне Борисенко

Людям о людях

Об архимандрите Пантелеимоне Борисенко

Из книги "Воспоминания и размышления" прот.Сергия Филимонова, написанной к 50-летию автора.

Предыдущие главы книги: 1 - "Родом из детства", 2.1 - "В Должанке с бабушкой Александрой"., 2.2 — Первые годы в Ленинграде, 2.3 — В школе, 3.1 — Врач. Alma mater3.2 — На флоте3.3 — Адъюнктура и женитьба 3.4 — Первые шаги в храм 4.1 — Первый духовный отец - о протоиерее Василии Лесняке, 4.2 — Отец Михаил Сечейко: дух и облик настоящего священника.

Встреча с батюшкой

Впервые я увидел батюшку в 1993 году, когда прислуживал в алтаре Спасо-Парголовского храма во время всенощного бдения. В то время я был еще офицером, учился в Военно-медицинской академии и приходил на работу в ЦМСЧ-122. Мое внимание привлек большой наперсный крест на груди отца Пантелеимона — очень красивой работы, — к которому он давал прикладываться всем подходящим под благословение. Позже выяснилось, что это был крест-мощевик с мощами многих святых, которые отец Пантелеимон постоянно носил на себе.

Архимандрит Пантелеимон (Борисенко) в 122 медсанчасти Санкт-Петербурга

Архимандрит Пантелеимон (Борисенко) в 122 медсанчасти Санкт-Петербурга

Более близкое знакомство произошло в сентябре-октябре 1993 года, когда я уже работал гражданским врачом в Медсанчасти № 122. Познакомила меня с отцом Пантелеимоном Наталья Николаевна Пичугина. Отец Пантелеимон лежал на пульмонологическом отделении в отдельной палате, в заранее назначенное время он пригласил меня к себе. Окончив свои врачебные дела, я вместе с Натальей Николаевной спустился в батюшкину палату и застал такую картину. Отец Пантелеимон готовил себе суп: в литровой банке кипела вода; в розетку была вставлен самодельный кипятильник из двух бритв; из розетки сыпались искры. От этого зрелища Наталья Николаевна — старший инженер больницы по технике безопасности — пришла в ужас. Отец Пантелеимон спокойно нарезал картошку и лук и бросал в кипящую воду, приговаривая: «Хорошенький получится супчик». Потом открыл тумбочку, вытащил винегрет и кашу, оставшиеся с завтрака, обеда и ужина, и начал потчевать нас с Натальей Николаевной. Когда винегрет уже не помещался, отец Пантелеимон перешел к кашке. После кашки подал супчик, который как раз сварился. Наталья Николаевна к тому времени сошла с дистанции, поэтому остатки мне пришлось взять на себя. Должен сказать, что суп оказался малосъедобным, но отец Пантелеимон продолжал настойчиво угощать.

Но вот, наконец, все было доедено, и отец Пантелеимон подвел итог: «Наш человек. Принимаем». Этот суп стал первым испытанием, которое нам нужно было пройти для того, чтобы возник контакт и стал возможен доверительный разговор между наставником и желторотым чадом…

Первый урок был окончен, первый опыт — опыт послушания — получен, батюшка благословил нас обоих и отпустил на рабочие места.

…В Церкви есть богословы и есть философы. Философы много рассуждают и говорят умозрительно. Богословы знают практический опыт жизни во Христе. Так вот, несмотря на свою простоту, отец Пантелеимон был настоящим практическим богословом. Он преподал мне этот наглядный урок послушания, зная на опыте: никто не может стать Богу родным сыном или дочерью, если не начнет слушаться Бога, Его воли, даже если испытание будет неприятным. От этого супа меня три дня потом преследовали режущие боли в животе, а жуткая изжога не оставляла ни на работе, ни дома. Только позднее я понял, что прошел тест на смирение и терпение, на уважение и послушание старшему, который и стал пропуском к дальнейшим взаимоотношениям.

Уроки отца Пантелеимона: послушание и молитва

Спустя несколько дней после «супного экзамена» состоялась первая наша совместная молитва в поликлинической комнатке, которая впоследствии стала больничной церковью. Тогда я получил от батюшки новый урок. Я начал читать молитвы, и вдруг отец Пантелеимон попросил у меня благословения. Я растерялся, ничего не понял. Тогда он по-отечески пожурил меня. Оказывается, прежде чем начинать молитвы в присутствии священнослужителя, необходимо взять у него благословение, и первый возглас должен исходить от священника. Действительно, в то время я еще не знал многих азов, хотя уже прислуживал в алтаре и имел духовного отца.

Отец Пантелеимон благословил меня открыть Псалтирь и прочитать первый попавшийся псалом. Думаю, что, с одной стороны, он проверял таким образом, насколько человек знает церковно-славянский язык, как произносит слова Священного Писания, а с другой стороны, ожидал, что что-то, может быть, ему откроется.

Я начал читать. Это оказались слова «Ты иерей вовек по чину Мелхиседекову» (Пс. 109, 4). Батюшка заметил: «Ну что ж, может, и станешь священником». Интересно, что стихи этого псалма, которые я прочитал, были стихами прокимна в день пророка Божия Илии, в который и состоялось позже мое рукоположение во иереи.

Батюшка учил меня молиться по-настоящему. Какое бы ни возникало препятствие, я всегда слышал от отца Пантелеимона: то или иное не получается? Молись! Причем говорил он не об обычной молитве, а о молитве с поклонами, со слезами. «Дело в том, — говорил он, — что когда молитва твоя будет со слезами, когда ты станешь взывать к Богу из самой глубины сердца, вот тогда Он услышит». Он и сам был молитвенником, молился за своих духовных чад. Иисусову молитву постоянно творил, даже и ночью. Я помню, как однажды в один из моих приездов в Печоры батюшка положил меня спать в одной с ним келье. Это было уже глубокой ночью, около 3–4 часов. Он думал, что я уснул. Но мне не спалось, и я делал вид, что сплю. И вот я услышал, как он тихо-тихо встал и начал с Иисусовой молитвой класть глубокие земные поклоны, молясь по четкам за своих духовных чад, за Церковь. Так, предстоя в ночи пред Господом, он тихо и незаметно вымаливал каждого из нас, кто приезжал к нему. Совершив молитву, он лег, и я тоже наконец уснул. Опыт молитвы — второе, что получил я от дорогого батюшки Пантелеимона.

архимандрит Пантелеимон

архимандрит Пантелеимон

Сегодня Церковь, как нашу, так и западную, преследуют разные искушения. Одно из них — множество дел: благочестивых, социальных, насущных. Некоторые этим уже переболели, остальные проходят или только будут проходить это испытание. Но на самом деле самое главное, что несет в себе Церковь, — это молитва. В книге митрополита Волоколамского Питирима «Русь уходящая» я нашел размышления о милосердном социальном служении. Владыка говорит там, что никакое внешнее служение не спасет христианина в дни испытаний, искушений, скорбей и трудностей. Все слетит как шелуха. Все дела окажутся где-то за чертой, останется только то, что человек сложил в свою копилку духовную. А что можно скопить, в чем основное предназначение христианина? Как говорил преподобный Серафим Саровский, в стяжании Духа Святого. А оно происходит через общественное богослужение: в Таинстве Евхаристии, в нашей соборной молитве. Вот почему молитва — главное богатство Церкви, одно из основных предназначений христианина в этом земном разлагающемся мире.

С человеком немолящимся очень сложно говорить. Когда один молится, а другой не молится, мы находимся на разных частотах. Ты вещаешь на частоте на 90 гигагерц, а я на 70. Ну и как мы друг друга услышим? Никогда нам не докричаться друг до друга. Людей же молящихся Господь соединяет во Христе. Их сердца начинают биться в унисон. Даже если они далеко друг от друга, мысли их неведомым образом начинают совпадать и передаются через громадные расстояния. Мы чувствуем связь с близкими людьми, нам не надобны для этого ни скайпы, ни фэйсбуки, нам достаточно молиться — и сердце чутко ловит пульсацию сердца духовного брата, духовной сестры, духовного отца, духовного чада. Это великое чудо молитвы.

Уроки отца Пантелеимона: любовь

Следующий опыт, который я получил от отца Пантелеимона, — это опыт любви. Он ее проявлял по-разному, рассудительно. Когда-то надо было наказать, и он наказывал. Даже очень строго, очень жестко. Один раз он одернул меня при всех, и я потом целую неделю убирал в комнате за туберкулезным больным, выколачивал матрасы, мыл, драил все, что 10 лет не драилось, не чистилось, — во всех закоулках. Я вспоминаю этот урок с большой благодарностью. Потому что духовное отрезвление не могло тогда прийти само; бывает, что нас заносит, и тогда любовь проявляется совсем не в том, чтобы гладить по головке. Совершая неправильный поступок, ты можешь погибнуть, погубить себя. И духовный наставник тебя одергивает, направляет в правильное русло и не дает твоей душе загнить.

Отец Пантелеимон

Каждый проявляет любовь по-разному. Отец Пантелеимон, например, клал меня спать на свою кровать. В полуметре от себя я чувствовал локоть дорогого, духовно родного человека. Отец Василий Ермаков делал по-другому: он клал тебе на голову тяжелую руку. Она была очень увесистой, его рука, потому что 18 лет подряд по 16 часов в день била ломом лед, раскатывая железную дорогу. Еще он любил облокотиться о свое духовное чадо, поставить на вас локоть. Некоторые православные экзегеты, то есть толкователи, говорили: «Это батюшка лечит!» Еще там что-то пытались угадать… Может, конечно, и лечил — таких случаев было много: возьмет — больной человек, отпустит — человек здоров… Но не это было главным. Отец Василий не был ходячей таблеткой от гриппа или какого-то другого заболевания. Его легкое нажатие, прикосновение было проявлением любви: «Я твой духовный отец, ты моя опора, мое чадо».

Мы не духи бесплотные. Пройдет время — помрем. Тело останется здесь, душа пойдет на небо. Но пока мы тут, мы состоим из духа, души и тела. Куда его девать, это тело? Оно все время при нас. Его надо кормить, поить, ухаживать, чтобы давало молиться, ходить в церковь и исполнять послушания. Поэтому очень важны эти телесные проявления и прикосновения: знаки одобрения, проявления любви.

Вот отец Пантелеимон и старался проявить любовь к духовным чадам, чтобы ты чувствовал: за тебя молятся, за тебя переживают.

Уроки отца Пантелеимона: простота

И еще один опыт я получил от батюшки: опыт простоты. Но не простоты глупца, а простоты мудреца, когда благодать Святого Духа так изменяет сердце, что человек становится незлобив, доверчив, простителен, великодушен, нераздражителен, не мстителен. Его душа делается такой, какой и должна она быть пред Богом.

Господь предупреждает нас: «Если не умалитесь, как дети, не войдете в Царствие Небесное» (Мф. 18, 3). Это не значит лепетать и впадать в младенчество — но стремиться к духовной простоте.

Сам, своими силами человек не в силах освоить ее. И подделать ее невозможно, все сразу станет видно по лицу, по поступкам. Лишь стяжав благодать Святого Духа молитвой, преобразуя свое сердце и душу, человек обретает дар божественной простоты. С таковым легко общаться людям самого разного духовного уровня, разного возраста, разных специальностей. Именно таким был отец Пантелеимон.

Эта простота дается большим опытом жизни во Христе, истинным богословием и практикой жизни в Церкви. Вот почему и более него образованные врачи, и пациенты в больнице, и митрополиты, которые у него исповедовались, — все стремились очистить свою душу перед этим духовным простецом.

Отец Пантелеимон

Отец Пантелеимон начал обучать меня элементарным основам подвижнической жизни. Велел при необходимости советоваться с ним, приезжать в Печоры и одобрил наше с Натальей Николаевной желание строить церковь при больнице.

После смерти протоиерея Василия Лесняка архимандрит Пантелеимон стал моим духовным отцом.

Мне драгоценны все эти уроки архимандрита Пантелеимона, которые привелось пережить и осознать. И сейчас, когда уже 20 лет нет в живых моего духовного отца, я храню в душе переданный им опыт практической христианской жизни, практического богословия.

Со скорбью смотрю я на праздношатающихся православных христиан, которые ходят то в один храм, то в другой, не знают толком, Кому молятся, за кем следуют, как живут. Тратят понапрасну время, вместо того чтобы избрать себе наставника в том или ином храме и учиться у него. Чтобы увидеть, как молится духовный учитель, как живет по-христиански, как преодолевает скорби и искушения. Я говорю, конечно, о лучших образцах, о тех пастырях, кто устремлены к Богу, Богом живут, Богом дышат, Богом мыслят и к Нему стремятся. Когда мы с вами имеем духовного отца, то становимся в цепь преемства, перестаем быть Иванами родства не помнящими. Мы начинаем понимать жития святых, их подвиг послушания, молитвы и любви, передававшийся из поколения в поколение, переходит от них к нам, от нас к нашим детям.

Наши потомки будут молиться за нас, и мы будем молиться за них в Вечности, и та любовь, которой Господь учит нас, будет продолжаться между нами, придавая силы для спасения души и осмысленной, рассудительной жизни в Церкви.

Немного о батюшкиной жизни

В детстве и юности отец Пантелеимон носил имя Петр, жил в простой и бедной семье и не получил высшего образования. Он рассказывал, что, когда стал священнослужителем и появился у себя в селе, люди не сразу узнавали его, спрашивали: «Уж не Петр ли это?» — так он изменился.

В начале жизни отец Пантелеимон не был верующим человеком. Он говорил, что к вере его привел Иоанн Креститель — женившись, он обрел верующую тещу, которая и привела его и к вере, и в храм. Но после того, как он стал воцерковляться и по-настоящему пошел к Богу, та же теща развалила его семью. Несмотря на его нежелание, жена рассталась с ним, расторгла брак, забрала сына и запретила с ним встречаться. Сына батюшки звали Сергеем. Может быть, потому, что меня звали так же, как его сына, я и пользовался особым его отеческим расположением.

Отец Пантелеимон постригся в монахи, стал священнослужителем. По правилам Псково-Печерского монастыря он был отправлен на приходы, чтобы сын мог получать алименты, а по совершеннолетии сына опять был возвращен в монастырь.

Собор Архангела Михаила в селе Мельницы

Собор Архангела Михаила в селе Мельницы, восстановленный отцом Пантелеимоном во время служения в нем

В первое время монашеской жизни отец Пантелеимон очень скорбел о потере семьи. По его образному выражению, доходил до такого состояния, что молился Богу, будто запершись в башне, чтобы преодолеть раздирающую душу скорбь и уныние. Он говорил, что эта «башня» была очень трудным испытанием. Одному человеку, испытывавшему подобную скорбь, он говорил: «Ты лишь раз зашел в башню и увидел, что это такое, а я в нее уходил восемь раз». Отец Пантелеимон говорил, что, если человек преодолевает подобные искушения, Бог со временем изменяет его сердце, оно становится другим, скорбь уходит, и разрываются все родственные связи. Особенно у тех, кто становится монахом или умирает. «Умершие, — говорил он, — и пребывающие в Боге теряют скорбь по родным и близким, и сердца их уже полностью принадлежат Богу».

Через 23 года после распада семьи правящий архиерей вызвал отца Пантелеимона и спросил его, не хочет ли он восстановить брак, так как супруга искала его, обращалась в разные советские инстанции, желая восстановить отношения. Отец Пантелеимон отказался, так как был уже в монашеском звании и всецело принадлежал Богу. Ответил владыке: «Сейчас мне это уже ни к чему. Благословите оставаться в монастыре».

отец Пантелеимон

Во время своего воцерковления отец Пантелеимон прошел через допросы в КГБ, и, по его словам, в самый ответственный момент он струсил. Позже он говорил: «Если бы не струсил, возможно, я пострадал бы как исповедник или мученик веры. Но тогда я был к этому не готов. А сейчас и рад бы принять мученичество, но Господь уже не подает его». При этих словах он горько плакал. «Запомни, — говорил он, — такой случай бывает один раз в жизни — стать мучеником за Христа. Упустишь, и потом никогда в жизни Господь может не дать тебе такой возможности. К мученичеству нужно быть готовым всегда. Нет ничего выше, чем пострадать за Христа».

Однажды, когда был молодым монахом, отец Пантелеимон видел Божию Матерь. Он рассказывал об этом так: «Я выполнял какие-то работы и вдруг вижу: из-под моста около дома наместника выходит наместник отец Алипий (Воронов) в сопровождении монахини неземной красоты. Я поразился двум вещам: что делает монахиня в мужском монастыре, когда ворота еще закрыты, и почему у нее на голове царская корона, напоминающая архиерейскую митру. Монахиня в архиерейской митре вызвала у меня полное недоумение. Она шла рядом с отцом Алипием и давала ему указания относительно работ и руководства монастырем, показывая, что где нужно сделать».

Однажды рано утром отец Пантелеимон увидел благообразного священника, молящегося на паперти Михайловского собора. Тот очень красиво кланялся и клал поясные поклоны. И отец Пантелеимон показал, как тот это делал. «Я не дерзнул нарушить молитвы священника и прошел мимо, тогда я еще не знал ничего об отце Иоанне Кронштадтском. Узнал его в увиденном священнике уже позже, по фотографиям в альбоме одного из насельников монастыря».

В МСЧ-122 отцу Пантелеимону являлся святой, который указал ему при начале строительства храма во имя Державной иконы Божией Матери: «Без архиерейского благословения храм не начинают». После чего отец Пантелеимон благословил создавать официальную «двадцатку», а мне становиться священнослужителем и настоятелем храма, так как закладку храма должен совершать настоятель, назначенный на это правящим архиереем. Так пробелы церковного образования отца Пантелеимона исправлялись прямым указанием Божиим.

Нередко отец Пантелеимон видел нечистых духов. Он рассказывал, что бесы старались запугать его и погубить, когда он нес послушание гробокопателя в «Богом зданных пещерах». Он проваливался в пустоты, его заваливало песком — бесы старались погрести его заживо. Однажды, когда я приехал к нему, он рассказал, как, молясь ночью, увидел злых духов, ходящих по огороду, и трясся от страха до самого утра, ибо они были черны, как угли, и глаза их были как прожекторы. Но тем не менее батюшка не придавал явлению злых духов особого значения, говорил: «Я бесов не боюсь».

У отца Пантелеимона были незаживающие язвы на руках — результат постоянной работы со строительным материалом. Не знаю, дерматит это был или экзема, но язвы не сходили на протяжении 15 лет.

А нужно сказать, что по традиции не принято рукополагать при ранах и струпах кистей рук, чтобы не послужить к соблазну и искушению для мирян, когда священник будет совершать Таинство или давать прикладываться к руке. И вот, когда Промыслом Божиим пришло время рукоположения, Господь чудесным образом исцелил батюшку. Наместник монастыря отвел его к схиигумену Савве, тот мельком посмотрел на него и с улыбкой сказал: «Сейчас помажем, сейчас помажем». Взял свечной огарок, опустил в лампаду перед келейной иконой и помазал ему елеем руки. Когда отец Пантелеимон проснулся на следующее утро, на руках не осталось ни следа от длительно существовавших язв. Кожа была совершенно чистой и здоровой. И через неделю было совершенно рукоположение.

Схиигумен Савва (Николай Михайлович Остапенко) родился в 1898 году в станице Новоминской, на Кубани, в простой, благочестивой семье. Он был пятым ребенком. Во святом крещении наречен Николаем, в память святителя Николая, Мир Ликийских чудотворца. В семье царили мир, спокойствие, благочестие и радость. Мать, имея на руках восьмерых детей, не раз отдавала последнюю еду приходящим в дом странникам и на вопрос мужа: «Катя, да ты опять детям-то ничего не оставила?!» — уверенно отвечала: «Бог пошлет!» С шести лет Коля говорил: «Вырасту, буду монахом!» Но это случилось нескоро. В 16 лет он воевал на Первой мировой войне, в 1932 году окончил Московский строительный институт и до 1945-го работал инженером-строителем. В возрасте 48 лет Николай Михайлович поступил в семинарию, по окончании ее вскоре был принят в число братии Троице-Сергиевой лавры и пострижен с именем Саввы Сторожевского, ученика преподобного Сергия Радонежского. Вскоре по пострижении начались гонения. Наконец власти потребовали, чтобы его перевели в какой-нибудь монастырь подальше от столицы. Отец Савва получил указ о направлении его в Псково-Печерскую обитель. Нужно сказать, что отец Савва всю жизнь подвергался гонениям. У него был особый помянник, куда он записывал имя каждого человека, от которого исходила диавольская неприязнь, и вначале читал этот помянник, а потом уже молился о близких себе людях. Схиигумен Савва учил своих чад говорить как можно более кратко. Многословие с духовным отцом пресекал, считая распущенностью. «Духовный отец для спасения, а не для дружбы», — говорил он. Он не выносил лицемерия и фарисейства. Сострадая всем, к своим чадам был строг и часто скрывал любовь под внешней суровостью.
Старец Псково-Печерской Свято-Успенской обители схиигумен Савва (Остапенко) почил в Бозе 27 июля 1980 года.

Схиигумен Савва (Остапенко)

Схиигумен Савва (Остапенко) (1998–1980)

Батюшка Пантелеимон очень почитал схиигумена Савву и советовал поминать его и обращаться к нему за помощью в молитве. Он считал, что это истинный угодник Божий и со временем отец Савва будет прославлен как святой. Сам он часто на панихидах поминал отца Савву.

Да и табличка в монастырской пещере с выбитым на ней именем схиигумена Саввы очень часто мироточит, чему я сам бывал свидетелем.

Одним из духовных деланий батюшки Пантелеимона было воспитание в себе и духовных чадах памяти смертной. Часто он говорил: «Больше всего я люблю читать о Страшном Суде и о загробной участи», и всячески поощрял и благословлял чтение и толкование святых отцов на тему смерти и Страшного Суда во время трапез, когда чада съезжались в его странноприимный дом в Печорах. Так он исполнял на практике святоотеческое делание: «Помни последняя своя и вовеки не согрешишь».

Дом отца Пантелеимона в Печорах

Дом отца Пантелеимона в Печорах, № 8 по Советской улице, где он принимал паломников (сгорел после смерти батюшки)

Не любил батюшка хождения по чужим кельям и пустых разговоров. Однажды я был свидетелем, что один из монахов, разговорившись с отцом Пантелеимоном по дороге на Михайловском спуске, пригласил его зайти к себе в келью для беседы. Батюшка любезно поблагодарил его и откланялся. Но когда мы отошли на несколько метров и монах удалился, лицо батюшки из любезного стало недовольным, и он сказал мне: «Не ходил по кельям и не собираюсь. Какая польза в пустых разговорах?»

Отец Пантелеимон очень любил Киево-Печерского святого Исаию Затворника и постоянно носил на себе его мощи в мощевике. Часто поминал его житие, суть которого заключалась в том, что святой по неопытности принял ангела тьмы за ангела света и, доверившись себе, вступил в общение с падшими духами. Закончилось это тем, что сам сатана явился ему в образе Христовом и заставил поклониться себе. Когда Исаия поклонился, он увидел вместо стоп копыта, но было уже поздно. Искуситель сказал: «Что ж, Исаия, попляшем» — и заплясал монаха практически до смерти. Если бы не прозорливость преподобного Антония Печерского, неосторожный подвижник неизбежно погиб бы. Но святой Антоний прозрел в нем остатки жизни и принялся выхаживать его в своей келье. В течение года Исаия ничего не ел, почти не пил, никого не узнавал и не имел сил подняться. Только к концу года начал потихонечку ходить, и есть, и пытаться разговаривать. Когда он выздоровел, духовная жизнь его резко переменилась, и он больше не откликался на бесовские соблазны.

С момента выздоровления Исаия стал юродствовать, прикидывался гневливым, скандалистом, сумасшедшим, чревоугодником и пьяницей и благодаря этому делал себя недоступным бесовским козням. Отец Пантелеимон нередко подражал преподобному, изображая из себя то пьяницу, то дурака-простофилю, оставаясь при этом глубоким духовным человеком.

В странноприимном доме в Печорах у отца Пантелеимона был шкаф, где хранились нательные вещи. Один раз батюшка раскрыл дверцы и показал мне его содержимое: «Смотри, — сказал он, — сколько всего».

Смысл показанного мне заключался в следующем: периодически батюшка давал благословение своим духовным чадам привезти ему шарф или носки, потому что ему будто бы не во что одеться, подвигая тем самым их к совершению дела милосердия. «Нужно, нужно, вези, вези», — говорил он.

Желая выразить ему свою любовь, многие стремились купить и привезти то, в чем он нуждался. Поэтому в шкафу скопилось до 30 пар носков, 20 шарфов и т. д. На самом деле батюшка довольствовался малым, а все привозимое раздавал нуждающимся: бомжам, сиротам и вообще всем, кому требовалось. Многие удивлялись, что батюшка не носит их вещи. Для него же была важна не вещь, а совершение дела любви к ближнему.

Многие из тех, кто имеет духовного отца, самодовольно думают, что тот нуждается в помощи или приношениях. Отчасти так, но часть эта крайне незначительная. На самом деле духовное чадо само нуждается в обретении добродетели подвига жертвы и любви. Выполняя благословение духовника, которое чада считают очень важным для него, они сами приобретают гораздо больше, если относятся к дарению с благоговением, праведным устроением и ответственностью. Когда же они воспринимают это как некое принуждение и делают с неохотой, то теряют духовный плод привлечения благодати Божией через послушание духовнику.

Говоря о строительстве «Державной», отец Пантелеимон восклицал: «Не моя воля здесь». Когда его обвиняли или упрекали, что он дал благословение строить храм на чужой канонической территории, говорил: «Я не нарушаю канона, все делается через архиерея, а я просто советую, как лучше обустроить строительство. Я знаю — мне это открыто, — что здесь должен быть храм. Не своей волей я сюда приведен и не по своей воле это говорю». Отец Пантелеимон дал много указаний и советов, которые были исполнены впоследствии в точности.

Архимандрит Пантелеимон на пустыре перед 122 Медсанчастью

Архимандрит Пантелеимон на пустыре перед 122 Медсанчастью: «Здесь будет стоять церковь!»…

…он ясно видел белую церковь на месте тогдашнего пустыря

он ясно видел белую церковь на месте тогдашнего пустыря

Каменный храм, в отличие от деревянного, закладывается с особой молитвой, и в него влагается специальное основание. Батюшка, несший послушание строителя, извлек из фундамента Успенского храма Псково-Печерского монастыря — храма четырехсотпятидесятилетней давности! — камень, заложенный позже в фундамент нашего храма.

архимандрит Пантелеимон

Батюшка повелел вылить из бетона крест, который был бы точной копией креста во вратах собора Архангела Михаила в Печорах и того Креста, на котором распяли Господа нашего Иисуса Христа в Иерусалиме, и установить его на территории будущего строительства. К этому кресту были приделаны копие и губка. Незадолго до своей смерти вместе с наместником монастыря сам выбрал большой закладной камень на Святой монастырской горке и благословил вложить его в основание поклонного креста. Это большой, около метра в диаметре, отшлифованный камень. Его не видно, он утоплен в голгофу.

Также по указанию отца Пантелеимона на нашем кресте выбито: «Изрек архимандрит Пантелеимон, благословил митрополит Иоанн: “На месте сем будет часовня или храм. 1995 год”». У меня и у некоторых духовных чад возникло смущение: батюшка позволил себе явно пророчествовать, хотя это было не в его правилах, он всегда заботился об аскетическом самоскрывании. Однако к тому моменту, когда мастер начал выбивать изречение, отца Пантелеимона уже не было в живых. Оно уже не могло принести ему духовного вреда.

Мне хотелось бы обратить внимание на то, что, почитая память наших отцов, подвижников благочестия, мы должны быть трезвы и духовно рассудительны. Христианину не пристала ни сентиментальность, ни экзальтация. Ему подобает быть трезвомыслящим, думающим человеком. Когда, любя батюшку Пантелеимона, мы после его смерти попросили у архимандрита Иоанна Крестьянкина благословения написать житие отца Пантелеимона, он запретил. Запретил и сказал: «Пусть сперва монастырь скажет свое слово, пусть пройдет достаточно лет. И вот тогда, обернувшись назад, вы уже что-то напишете в свете прошедшего времени. Не нужно нам горячих комсомольских рапортов».

Вот она, глубокая духовная старческая мудрость. Не нужны в духовной жизни пионерские наскоки и комсомольские припрыжки. В силу любовного пристрастия к человеку мы можем привнести в его образ что-то свое, наносное, ненужное, неправдивое.

Конечно же, отец Пантелеимон был большим молитвенником, человеком широкой души, но при этом у него были и заблуждения, и ошибки, как у всех людей. В 2005 году, на десятилетие со дня смерти батюшки мы провели торжественный вечер, помянули отца Пантелеимона, вспомнили многие его дела, наставления и молитвы. Но — прав был отец Иоанн Крестьянкин! — все это виделось в совершенно другом свете.

В основании нашего храма — благословение Псково-Печерского монастыря, а костяк прихода составили Псково-Печерские паломники, такие же чада отца Пантелеимона, как и я сам. На его молитвах и наставлениях замешана духовая закваска нашего прихода.

Возле часовни «Живоносный источник»

Возле часовни «Живоносный источник» Псково-Печерского монастыря (последний снимок архимандрита Пантелеимона)

Но не забудем, что о строительстве Державной молились и другие высокодуховные люди и подвижники благочестия: и архимандрит Иоанн Крестьянкин, и протоиереи Валентин Мордасов, Николай Гурьянов, Василий Лесняк, Василий Ермаков, Иоанн Миронов. Нам очень дорога эта особая преемственность.

Наш приход совершает панихиду на его могиле в Богом зданных пещерах

Вот уже 20 лет ежегодно 11 ноября, в день успения архимандрита Пантелеимона, наш приход совершает панихиду на его могиле в Богом зданных пещерах.

Прихожане со священниками в Псково-Печерском монастыре

Прихожане со священниками в Псково-Печерском монастыре в день памяти архимандрита Пантелеимона 11 ноября


Прот.Сергий Филимонов

Продолжение следует.

 

Вы можете приобрести печатную версию книги "Воспоминания и размышления", готовится расширенное переиздание. Узнать подробнее и оставить заявку на предзаказ можно здесь.

В продолжение воспоминаний вышла новая книга прот. Сергия Филимонова «По своей земле», она есть в наличии в лавке, подробнее здесь.


Дорогие друзья! Примите участие в строительстве капитального здания Воскресной школы. Или вложите ваш кирпичик в строительство Дома Милосердия - первый в России проект такого масштаба социального, медицинского служения и просвещения, объединенного вокруг храма свт.Василия Великого. Установка первой закладной сваи для храма состоялась 27 марта 2018 года. Поддержите это нужное дело! 

Вложите ваш кирпичик прямо сейчас!  

Если не можете пожертвовать сегодня, воздохните, помолитесь об общем деле. Пожертвуете, когда сможете. Храни вас Господь!

Последние новости Дома милосердия

Новости

Статьи